Фан-сайт актера Дмитрия Шевченко                         ГЛАВНАЯ
          ДОСЬЕ что, где, когда, с кем
ФОТО анфас, профиль, в разных позах
ТЕАТР роли на сцене
КИНО фильмография
ПРЕССА интервью и рецензии

 

 

ОДЕССКИЙ ДЖЕНТЛЬМЕН, ХУЛИГАН И СУТЕНЕР  

 

Февраль 2003 «Единственная» Беседовала Оксана Чернышева, фото Андрея Петрова

Любимец женщин, обаятельнейший пройдоха Артурчик из сериала про Буржуя, Дима Шевченко не жалует жриц древнейшей профессии, избегает многолюдных тусовок и... больше всего боится одиночества.

Так уж повелось, что люди с фамилией Шевченко становятся национальной гордостью Украины. Но, как известно, большое видится на расстоянии. И это расстояние — повод для особой любви. Дмитрий, темпераментный южанин, отзы­вавшийся в своем одесском детстве на прозвище «Шева», давно и успешно форсирует московские кольца. И все же с экс-ведущим «Медового месяца» мы встретились в Киеве, в арт-клубе «44» — в столицу Украины его привели таинственные личные дела.

Как у большинства талантливых людей, в характере Димы внешняя неприступность сочетается с внутренней ранимостью. Он весьма осторожно говорит о личной жизни и всегда внима­тельно вычитывает свои интервью перед публикацией.

— Дима, у вас был негативный опыт общения с журналистами?

— Да. Мне приходилось читать опусы, в которых сказанные мной фразы были надерганы абсолютно вне контекста — эдакая вольная фантазия авторов материала, отнюдь не безобидная. Легенды и фальсификация — издержки популярности, которых еще ни одной звезде не удалось избежать. Как-никак не каждого приглашают сни­маться в голливудский блокбастер Тэйлора Хэкворда!

— Интересно, какой распорядок дня у востребованного актера?

— Появившись дома после гаст­ролей или съемок, первым делом я прослушиваю автоответчик. Полсуток отсыпаюсь, после чего звоню агенту (я — клиент актерского агентства «Макс», старейшего и крупнейшего в СНГ) и приезжаю на Мосфильм, чтобы решить с ним текущие дела. Это может быть решение финансовых вопросов, согласование графиков, покупка билетов, переговоры с продюсерами и т. д. и т. п. Всем этим занимается агент, избавляя меня от массы поводов для головной боли. Мне же остается только участвовать в огромном количестве кастингов и, собственно, сниматься. Вдоволь на­бегавшись по Мосфильму, либо уезжаю домой читать новые сценарии и готовиться к новой работе, либо еду к кому-то из друзей... Ну а там — сами понимаете...

— Понимаю — светская жизнь зовет. Недаром в свое время вы, подающий надежды выпуск­ник Одесского политеха, отказались от экономической карьеры, рискнув штурмовать театральный институт в Питере...

— Да, это было. Более того, я дол­жен был стать продолжателем экономической династии. Дед и большинство моих родственников — экономисты. Еще до перестройки, в 1986 году, мы вместе с дедом издали монографию. Не­которое время во время учебы в театральном институте мне доставляло удовольствие раздаривать экземпляры этой монографии девушкам. Кстати, дед, которому 90 лет, до сих пор поглощен своей наукой. Конечно, сил преподавать у него уже нет, но он по-прежнему ведет аспирантов в Одесском отделении Института экономики Академии наук Украины.

— Обычно люди советской закалки с трудом вписываются в новые реалии. Как это удалось вашему дедушке?

— Дело в том, что он всегда зани­мался отраслями науки, жестко не привязанными ни к какому социальному строю. Тем не менее, будучи весьма успешным в своей области (он в разное время был членкором АН Украины, заведовал кафедрой в Одесском политехе, председательствовал в Европейской комиссии по радиоэлектронике и робототехнике), дед совершенно не адаптирован к жизненным реалиям. Классический ученый, он, когда все покупали доллары, продолжал класть деньги в сберкассу Благодаря чему успешно прогорали его большущие гонорары. С ним нянчится моя мама. Она посвятила жизнь служению своему отцу.

— Простите, а... вашему отцу?

— С отцом мы не живем со вре­мен моего очень раннего наивно­го детства. Сейчас я и не помню, с каких это времен. У него другая семья, и не первая другая семья. Я не видел его довольно давно, но в детстве редкие встречи с отцом дали мне очень много. Он — человек, близкий к природе. Таскал меня в горы, научил кататься на беговых и слаломных лыжах. Мы ходили на байдарке по горным речкам, были в экспедициях, сплавлялись на плотах...

— Отец не объяснял, почему их от­ношения с мамой не сложились?

— Нет. Думаю, была любовь, и любовь кончилась. Осталось уважение. На момент встречи с моим отцом мама, дочка влиятельного ученого, девочка из интеллигентной семьи, была студенткой филфака. Как многим детям из подобных семей, ей хотелось вырваться из-под родительской опеки. Захотелось свободы, острых ощущений. Однажды на улице она встретила простого паренька с сигаретой и попросила у него закурить. Вот, собственно, и вся история. Насколько я понимаю, у них все развивалось очень бурно — любовь и обучение курению, — а вскоре появился я. И мама бросила курить..

— Считается, что отсутствие отца в семье мальчики переживают особенно болезненно...

— Не думаю, что я так уж сильно страдал. Скорее, эта проблема беспокоила отца. Он знал, что мама меня балует, а рядом нет сильного мужика, который бы твердой рукой корректировал издержки женского воспитания. Однажды, где-то в подростковом возрасте, я услышал от него фразу, которую помню до сих пор. «Рыжик, нехорошо растешь».

— Для этой фразы были какие-то серьезные основания?

— Да, были. Я учился в самой хулиганской школе района, где самоутверждение за счет физиче­ской силы было обычным делом. Со сверстниками мне было неин­тересно, я общался с ребятами постарше Во времена нашей бездуховной юности, кроме обычных глупостей, вроде кулачных боев за лидерство и игр в мафию, было кое-что еще... Что я буду вам рассказывать о наркотиках, кото­рые тогда уже были в школе, а наркомании в стране не было; об игре в карты на деньги... Самым невинным времяпрепровождением в 9-10 классе были посиделки в доме кого-то из ребят нашей компании, где мы попивали сухое вино (в соответствии с традициями южан) и курили травку...

— Как же получилось, что дедушка, занимающий такие элитарные посты, отдал единственного внука в школу с дурной репутацией?

— Дед всегда был поглощен наукой и порой не помнил, в каком классе я учусь. А школа эта просто находилась ближе всех других к моему дому. Непредусмотрительно туда меня отправив, мама с дедом потом отчаянно пытались вытащить обратно. Но попытки переманить меня в спецшколы с английским, математическим, литературным уклоном не проходили — слишком привлекательным мне казался тогдашний круг общения...

— А может, вы боялись оказаться не на высоте по части владения школьной программой?

— Должен признаться, что двоечника из меня не вышло. Учился я всегда хорошо, хотя и спонтанно. Если кого-то заставляли читать, то меня нужно было ограничивать. И я льщу себе тем, что все-таки отличался от товарищей по тусовке. Окончив школу, с облегчением и радостью ушел в политех, в новый круг общения, раз и навсегда закрыв хулиганскую страницу своей жизни. На выбор экономического вуза, понятное дело, повлиял дед.

— А при каких обстоятельствах в вас проснулась любовь к лицедейству?

— Вероятно, это мамины гены. До того как стать филологом, она профессионально занималась балетом, однако плохое зрение помешало ей реализоваться в искусстве. К тому же простор для развития актерской наблюдательности давала публика, посещавшая наш дом. Круг общения мамы составляли люди из творческой среды. А дед вечно был окружен аспирантами, которые его демонстративно обожали. Такие сторонние наблюдения помогают составить весьма недвусмысленное впечатление об органике человеческих отношений.

Поступив в политех, я стал участником студенческого театра эстрадных миниатюр, участвовал в одесских Юморинах, был капитаном команды КВН инженерно-экономического факультета. А в 1986 году, даже не успев забрать диплом из деканата, рванул в Питер — поступать в театральный. И... поступил!

— И снова двоечника из вас не вышло... В вашем «послужном списке» — несколько десятков фильмов. Скажите, а кто из признанных мэтров, у которых вы еще не снимались, кажется вам близким по духу?

— Что толку, если я вам скажу, что хотел бы работать с Мартином Скорсезе или Вуди Алленом? Я не гадаю и не мечтаю о режиссере, который меня пригласит в очередную картину. Я знаю, что каждый раз, встречаясь с новым человеком, ты попадаешь в совершенно особую ситуацию.

— На съемках «Буржуя-2» вы на­стояли на том, чтобы некоторые сцены с вашим участием были переписаны. Это была принципиальная позиция?

— Да, но тут особой моей заслуги нет — необходимость этих изменений была очевидна. Мы переговорили с продюсерами, они дали нам с режиссером Анатоли­ем Николаевичем Матешко карт-бланш, и в заданных рам­ках мы могли спокойно импро­визировать. В противном случае я бы отказался от съемок.

— Когда сутенер Артур стал все­общим кумиром, барышни лег­кого поведения не пытались посягнуть на вашу честь?

— На честь мужчины посягнуть не так-то просто. Ну а если говорить о проститутках (я ведь правильно понял ваш вопрос?), да, бывало такое, что предлагали себя бесплатно. В ответ — не хамил, но и не поддавался искушению.

— Я вам не скажу за всю Одессу, но кое-кто уверяет, что в своей хулиганской юности вы раздавали девчонкам тумаки. За что бедняжкам доставалось?

— За то, что они красивые!

— Ничего не скажешь, беспроиг­рышный способ привлечь к себе дамское внимание.

— Согласен, несколько сомнительный. Но что поделаешь, в те времена (впрочем, как и сейчас) я был совсем не искушен в любовной интриге.

— Не прибедняйтесь. Есть большое подозрение, что ваши «недобитые» школьные симпатии несколько позднее таки отве­чали вам взаимностью...

— Оставим мое темное школьное прошлое. Вот от моего отца, энергетика по профессии, женщины всегда почему-то просто млели.

— Наследственность, однако... Ваш первый брак распался несколько лет назад...

— Не думаю, что это повод для подробностей. Мы уже 5 лет в разводе. Моя бывшая жена (бале­рина в прошлом), как и я, сейчас живет в Москве и, кажется, замужем. Кажется, имеет ребенка Кажется, мальчика. Так сложилось, что жизнь больше ни разу не свела нас вместе.

— Учитывая прошлый неудачный семейный опыт, каких ошибок вы будете избегать в общении с любимой женщиной?

— Я никогда не буду ее переделы­вать. Это я знаю точно.

— Что для вас женский идеал? Ин­теллект, внешность, душевность — что вы ищете в подруге?

— Вы представляете себе, как скучно иметь дело с идеалом? Я не ищу идеал, если вообще что-то ищу. Ну допустим, скажу я вам сейчас, что мне нравятся блондинки. Блондинок очень много, но единственной пока нет. А по поводу интеллекта — вы же знаете мнение мужчин отно­сительно женского ума. На са­мом деле, конечно, дело не в идеале. Ведь любовь — такая забавная штука не ждешь, а она тебя пыльным мешком из-за угла...

— И часто вас так, мешком?

— Вобщем-то стараюсь избегать глухих закоулков.

— Ну да, ходите по главной улице с оркестром?

— Ну что вы, езжу в роскошных черных лимузинах с затемненными стеклами!

— Ну а если серьезно, какой мас­ти железного коня предпочитаете? И давно ли приручили?

— Не так чтобы давно. Сейчас я езжу на скромной 316-й бээмвэшке. Машинка не мощная, но если немного разогнать...

— Многих обогнали на повороте?

— Лихачу только тогда, когда уверен, что ценой моего азарта не станет чья-то жизнь.

— Что вы считаете своим самым большим недостатком и, соот­ветственно, достоинством?

— Я ленив, очень. А самое большое достоинство — я умею чувствовать. Настолько хорошо, что зарабатываю этим деньги. 

— Я полагаю, вы уже миллионер?

— Я же не был ведущим ток-шоу «Как стать миллионером», а вел всего-навсего «Медовый месяц».

— Но в ваших руках было иное богатство — умница и красавица Снежана Егорова. Надеюсь, вы не упустили его из рук?

— Если я скажу, что упустил, вы же не поверите. И будете правы. Поэтому я скажу правду — наш «медовый месяц» длился год. Благодаря Снежане я обрел здесь удивительных друзей, а Киев стал мне родным. И хотя меня более не связывают с вашим городом деловые обязательства, есть то, ради чего мне хочется снова и снова сюда приезжать.

— Наверняка у этого «то» есть женское имя... Если так, то впо­ру обзаводиться в Киеве собственным жильем! Кстати, как насчет сделать что-то в доме своими руками?

— А что, вам что-то нужно?

— Готовы помочь?

— Ну как бы да.

— Ловлю на слове. Но хватит ли силенок? Со спортом дружите?

— В школе я занимался спортивным пятиборьем, а будучи студентом, три года баловался стрельбой из лука. Был даже кандидатом в мастера спорта. К сожалению, последний год я недоволен своей формой — просто не хватает времени на занятия.

— Умеете ли вы отдыхать? Присутствие на тусовках вас на­прягает или расслабляет?

— Чем немноголюднее тусовка, чем меньше там посторонних лю­дей, тем лучше я там себя чувствую. Я люблю маленькие теплые компании, со всеми вытекающими из этого последствиями.

— Интересно, какие последствия могут «вытечь» оттуда?

— Они могут быть непредсказуе­мыми, но если компания действительно теплая, то наутро никогда не будет болеть голова.

— М-да... Не болит голова у дятла... Ваш любимый фильм детства?

— Два фильма были в моем детст­ве безумно популярны — «Семна­дцать мгновений весны» и «Четыре танкиста и собака». Обая­ние героев было так велико, что мы рисовали аусвайсы и привет­ствовали друг друга фашистским «хайлем». При этом мы все были штирлицами, своими. Вот она, сила кино! А «Четыре танкиста»! Под впечатлением от игры польских актеров я купил книжку «Чотири панцирники i пес» и прочел ее от корки до корки. На украинском языке! В жизни всегда есть место подвигу!

— Есть ли такая книга, от которой вам хочется жить?

— «Мастер и Маргарита». Про­глотив в пятом классе этот роман, я был поражен до глубины души. Это было то, что мне снилось.

— Кстати, что с кинофильмом «Мастер и Маргарита», в кото­ром вы пробовались на роль поэта Бездомного?

— Пока все заглохло. Как всегда, видимо, над этой затеей витает тень Воланда. А ведь режиссер Владимир Бортко, рационалист, смеялся — мол, это все ерунда.

— Стало быть, вы относитесь к мистике с пиететом... А часто вас мучает страх поражения?

— Часто. Но я с ним никак не борюсь — отдаюсь всецело, как волне. Авось куда-нибудь вынесет.

— Чего вы боитесь больше всего на свете?

— Так и остаться в одиночестве.

В этот момент, «дыша духами и туманами», в клуб тайфуном влетает неподражаемая Снежана Егорова и, обращаясь к Диме, кричит «Где ты пропадал? Я тебя по всему городу ищу!» Немая сцена. Шевченко счастливо улыбается.

ГОСТЕВАЯ оставь свой след на сайте
ССЫЛКИ сходи в гости

 


http://dmitri-shevchenko.narod.ru
Hosted by uCoz